Режиссер: Филипп Янковский
Продюсеры: Никита Михалков, Леонид Верещагин
Сценарист: Борис Акунин
По роману Бориса Акунина Статский советник
Оператор: Владислав Опельянц
Композитор: Энри Лолашвили
В ролях: Олег Меньшиков, Никита Михалков, Масами Агава-сан, Эмилия Спивак, Константин Хабенский, Мария Миронова, Оксана Фандера, Олег Табаков, Александр Стриженов, Владимир Машков, Федор Бондарчук, Михаил Ефремов, Алексей Горбунов
Статский советник
Алексей Дубинский
28 апреля 2005
В рваной, топорно смонтированной, местами кустарно снятой ленте, конспективно, на глаз перелагающей события отличного первоисточника, постфактум многое кажется минусом, чем плюсом. И Фандорин безжизненный и холодный, далекий от акунинского, и Грин приблизительный, без огонька Хабенским сыгранный, и Михалков-Пожарский слишком вездесущий (и эта роль – манипулятора, по идее закадрового кукловода!), слишком много его, всего такого феерического и шарманного. Но если в сериальном «Азазеле» и проголливудском Турецком гамбите минусы сложно за плюсы выдать, никакой концепцией их не перешибешь, то в Статском советнике вечно двуликая сущность и акунинских книг, и героев его, оборачивается той же занятной амбивалентной вещицей, словно в неправильно созданной головоломке, когда картинка с одной стороны складывается, а с другой – собираться отказывается.
Потому что, наконец, экранизаторы Акунина нащупали в его произведениях то нервное окончание, что отвечает и за их особое обаяние, и за маскируемые автором идеологические подтексты. Как представляется, нерв романов о Фандорине – в бесконечной игровой стихии, выплескивающейся из берегов и затопляющей все пространство, и в осознании Акуниным того, что для России игра – не источник вечной молодости, а гнойный, разлагающий хаос, заполняющий каждую пору на теле общества. Ведь ни разу не случалось Фандорину столкнуться с негодяем, чтобы тот кем-то не прикидывался, не прятался под масками, не разыгрывал комбинации и гамбиты. В России прямолинейных мерзавцев не бывает – каждый хитрый, подлый игрок, ставкой сделавший страну, а игру – смыслом жизни. И писатель, себя ограничивающий рамками литературный игры (вот в Коронации он Freyby, т.е. Акунин в англоязычной клавиатурной раскладке), отлично понимает, чем грозит стране затянувшаяся игра с реальностью, и в противовес выставляет героя, который перенимает считалочку игрока Бриллинга «это раз, это два», но саму игру на дух не переносит. Фандорин – не азартный, а потому гармоничный и по-своему идеальный, не случайно заикающийся – слова ведь тоже форма игры, и он словно каждый раз запинается о них, словно переступает через самого себя.
Игроки Акунина отчетливо явлены и в фильме. Как Пожарский будет нахраписто, всем и каждому навязывать свой азарт; как Рахмет зацепится за возможность играть чужими жизнями; как Козырь в революционную борьбу включится из молодецкой удали; как демоническая Диана будет мистифицировать своих собеседников; как любой мелкий террорист будет чувствовать себя большим игроком (вплоть до того, что один в карты режется, другой Монте-Кристо читает – и т.д.) – так в совокупности своей и стоило это показывать; запах грядущего разложения отчетлив и убедителен. Неудивительно, что фандоринские потуги клин клином вышибить (и его тулуп ямщицкий, и уловка в бане) даже не слабый отсвет развернувшейся игровой вакханалии.
Так что в этом свете много понятно в неудачном, топорном и местами кустарном фильме. И почему демиурга Пожарского так много (он и есть та самая затопившая все анархия), и почему Фандорин холодный, на мумию похожий (а каким еще быть, когда бьешься рыбой об лед в мире заигравшихся человеческих подобий?), и почему Грин так долго медлит и в Пожарского не стреляет, почему отчаянно ждет расшифровки загадочного СДД (жертвой собственной "конспиративной" натуры становится человек, свою жизнь превративший в череду паролей, явок и заговоров). Зло пожирает зло, заявляет Фандорин (причем, минут за десять до того, как Пожарский объяснит, что СДД – это «Сожрите Друг Друга»). Оно конечно – это если в сторону отойти и промолчать. Поневоле авторы «Статского советника» постулируют вечную беду России – иные только и ждут, когда другие наиграются или доиграются, успокоятся – и будет мир. А вот шиш вам! На смену одним игрокам придут другие, а-ля холеный, развращенный херувим Симеон Александрович, молчаливые Фандорины продолжат служить им, и в не лучших российских фильмах будет вечно тоскливо просвечиваться что-то правильное, что-то очень точное.